Борис Херсонский

Жить с оглядкой

​

■ ■ ■

​

Оглянешься. Ох, куда же нас всех занесло.

В зимнем парке голая девушка опирается на весло.

Гипс не умеет дрожать на железном каркасе.

Скоро выборы. Всюду плакаты: Голосуйте за меньшее зло.

Безразлично, какое столетье и какое сегодня число.

В конечном счете любая очередь — это очередь к кассе.

 

Человек в конечном счете только примат.

Мужчина, по мнению девушек — вибратор плюс банкомат.

Девушка — думают парни — копилка с известной щелкой.

Опусти туда денежку — и она зазвенит.

Секс притягивает к себе, как гвозди — магнит.

Век пройдет — супермаркет окажется барахолкой.

 

И Солнце остынет, и звезды на землю падут,

ересиархи — слуги Антихриста народ за собой уведут.

Облаченная в солнце женщина предстанет в звездной короне.

Короче, все будет так, как пророк давно предсказал.

Земля превратится в супер-мега-вокзал.

Человечество будет толпиться на грязном перроне.

 

Земля — колыбель человечества. Но нельзя

оставаться век в колыбели. Указательным пальцем грозя,

говорил Циолковский, во Вселенную взгляд упирая.

Отправляемся в Космос — сигареты. Реклама лжет:

Никотин убивает лошадь. Лошадь печально ржет,

но щелкает зажигалкой и затягивается, не умирая.

​

​

■ ■ ■

​

суровая юность и злобная старость на рубеже веков

девятнадцатого и двадцатого у наших и пруссаков

еще не знающих что войны не за горами долами

покуда все еще были заняты своими делами

и фото вроде этюдов или черновиков

к батальным сценам панорамам и диорамам

военные почему-то особенно нравились дамам

и пролетариям было что терять помимо оков

 

кто не снимался в форме при шпаге и орденах

ни черта не смыслит в тех временах

когда кровь и честь в упряжке ходили парой

когда и старухе положено быть сухопарой

и старость свою проводить в четырех стенах

и шрам на щеке от студенческой до крови дуэли

и память о девственности до ее потери в постели

и вдова что монахиня и вдовец что монах

 

но пушки растут в размерах а хлор и иприт

уже готовы к делу и цеппелин огурцом парит

важно то что ни юнкер ни человек простой ни

старуха в кресле не знают что это прелюдия к бойне

а если кто и знает то вслух об этом не говорит

гамлет тоже не сразу рассказал где полоний

а тут промышленность и передел колоний

а не атомы и пустота как считал демокрит

 

и кому-то лезет в голову в голову напыщенный стих

и кто-то проводит ночи в рассужденьях пустых

но вот вам пропеллеры летательных аппаратов

и сочинения фешенебельных социал-демократов

в переплетах тисненых черных и золотых

и дамы с большими крестами на черных платьях

за столами в чернильных приборах и старинных распятьях

веруют во Христа Марию и всех святых

 

ожидание катастроф лучше самих катастроф

альманахи покуда полны величавых строф

нет что ни скажи хороши предвоенные годы

сводки с фронтов все равно что прогнозы погоды

а Бог это Бог-воитель и имя ему Саваоф

трудно в ученьи легко в бою врал господин Суворов

и не сводят девушки восхищенных взоров

с тех для кого не хватит ни крестов ни голгоф

​

​

■ ■ ■

​

продрог до мозга костей где ты кость мозговая

в которой кровь зарождается вызревая

готовясь заполнить собою венозный сосуд

ее проливает враг ее паразиты сосут

фронтовая вошь злее чем вошь тыловая

 

это линия беспредела ее не назвать фронтовой

ни совести в человеке ни созвездий над головой

выходишь в поле под нежную снежную крошку

слышишь братан песню поет под гармошку

вьется в тесной печурке и смотришь с улыбкой кривой

 

в темноту в которой с прибором для инфракрасного зрения

во тьме тебя живого мужайся венец творения

а лучше беги приятель покуда цел

но ты стоишь недвижно зная что взят на прицел

а спусковой крючок нажать не нужно большого умения

 

я тыловая крыса я тоже скоро умру

не печалься воин я тоже стоял на ветру

в открытой ночной степи на железном морозе

стоял навытяжку стоял в напряженной позе

и эту ночь я из памяти не сотру

 

лучше впасть в беспамятство чем выпасть из круга

предавших тебя друзей за услугу услуга

бартер общения сделка привет-привет

сколько зим приятель сколько загубленных лет

а кто-то давал нам заповедь любите друг друга

 

это было давно я засиделся в гостях

потом в меня стрелял мент но промахнулся пустяк

это была ошибка он думал что я грабитель

а я был студент нелепый и мирный житель

нормальная анатомия мозг мускулатура костяк

​

​

■ ■ ■

​

мы на месте врагов зимой сидели бы дома

выводя лишь собаку на поводке ведома

она задирала бы лапу у телеграфных столбов

а там в проводах десятки победных реляций

о службе морской о цветении белых акаций

о команде “Спартак” во главе восставших рабов.

 

султанат по морскому дну тащит свои фелуки

продают нектар и амброзию по амфоре в руки

древние греки с новыми русскими заодно

например фольксваген запряженный в квадригу

черноморец опять возвращается в высшую лигу

выбрал одно из двух и одно осталось одно

 

мы на месте врагов топили бы печь дровами

выгребали золу любовались бы львами

на открытках одесских видов минувших веков

раз в столетие выбирались увидеть замерзшее море

искали бы высший смысл в повседневном вздоре

человек человеку волк но в городе нет волков

 

хорошо если в рабстве возможна вялая фронда

мы на месте врагов бежали бы с линии фронта

милое дело штыки повернуть против своих властей

увязая в снегах скользя по непрочным льдинам

свергая царей потакая простолюдинам

покупая детям конфеты но на всех не хватит сластей

​

​

■ ■ ■

​

в плену каштанов и акаций,

и зрительных галлюцинаций,

живет, старея, город мой,

который должен быть веселым,

на зависть всем ближайшим селам,

всегда, особенно — зимой.

 

когда завален мокрым снегом,

над неподвижным моря брегом

стоит он, ежась на ветру.

и я, лишенный дара речи,

бреду в бреду, и зябнут плечи,

всегда, особо — поутру.

 

под снос намеченные зданья

застыли с мимикой страданья,

и знаменитые дворы

живут без шума и без гама.

всей музыки — простая гамма,

и пальцы сводит от игры.

 

какие рифмы! — город, холод,

но, заложив сто грамм за ворот,

согреешь душу хоть на миг.

привет, подвальная винарка,

отсюда — пять минут до парка,

без остановок, напрямик.

 

и, как продажные красотки,

стоят бетонные высотки,

но побережье терпит их.

и все же — для чего я ною?

запахло в воздухе весною

и ветер, кажется, утих.

​

​

ТЕКСТ

​

Как спящий живет среди провидческих снов,

как врачи живут среди тех, кого они не спасли,

мы живем среди древних текстов, среди вымерших слов,

которые где-то когда-то поэты произнесли.

 

И шумят слова, как на ветру в летнем лесу — листва.

И смысл между пальцев сыпется, как мелкий речной песок.

И темнеет в глазах, и кружится повинная голова,

и страдание искалеченным пальцем стучит в висок.

​

2023 г.

​

Если вам понравилась эта публикация, пожертвуйте на журнал